Это дорога. Широкая, песочного цвета дорога, не покрытая асфальтом трасса, хорошо проезженная.
Она не оранжевая и не желтая, но это яркий цвет бронзовой земли и золотого песка. Нагретый и зацелованный солнцем. Там так тепло, что, когда я оказываюсь на этой дороге мысленно, я ощущаю жар, и плевать, что в квартире предзимний холод плохо отапливаемого помещения. Это Америка, Америка, в которой тепло, там, на том участке Штатов. Длинном-длинном участке.
На ней нет никого и ничего, только иногда перекати-поле, колючее, ветер пинает поперек этой трассы и уволакивает вдаль. По сторонам, если оглянуться, на мили вокруг - пусто, сухая трава и колючки. Не слышно воя койотов и городского грохота, только солнце в восемь утра уже высоко, и оно не палит, но от его тепла кровь закипает в жилах.
А ты мчишься вперед, на колесах - неважно, на машине или на байке, и пейзаж вокруг тебя не изменится часами. Тебе никто не мешает, ты один, и каждый километр словно та самая перевернутая страница.
Ты рано или поздно приедешь в город, зайдешь в бар, и ты не против, нет. Этот пейзаж не трясина, в которой увязаешь и жадно мечтаешь остаться, нет - он часть тебя самого. Как нет смысла расстаться со своей ногой, так нет его и в ночи напролет грезить о том, чтобы она никуда не исчезала.
Не стремишься вырваться из этого бронзового, но кажется, что он будет всегда. И ты едешь, едешь, едешь...
Ты не сбавляешь скорость, скорее набираешь ее... и! Мимо тебя проносятся эти золотые стены и бледно-голубое, светлое-светлое небо. Гони вперед, и ничего, кроме шума твоего собственного двигателя, ты не услышишь.
Без паники, бро. Просто сейчас еще рано, да и никто не собирается нынче ехать в тот штат, куда нужно тебе. А ты туда доберешься, и для этого совершенно не нужно ничего, кроме той самой дороги, по которой шуршат твои колеса, неба, под которым ты несешься, и пригревающего солнца.